Таким образом, в результате ослабления позиций США в исламском мире все более явственно формируется внутрирегиональный вакуум. Этот вакуум, в отличие от периода холодной войны, ведет к изменению баланса сил между ключевыми региональными игроками, к кардинальным подвижкам регионального политического ландшафта, усилению центростремительных трендов в умме. Иначе говоря, нынешние глобальные внешнеполитические тенденции постепенно формируют соответствующий фон, объективно способствующий кристаллизации исламского мира как реального, а не эфемерного субъекта мировой политики.
Что касается России, то элиты исламского мира очень часто оказываются в недоумении в отношении конкретных целей долгосрочной российской стратегии в регионе и нежелания Москвы развивать отношения через реализацию конкретных долгосрочных проектов.
КНР делает особый акцент на развитие экономических отношений с рядом мусульманских стран, которые обладают природными ресурсами, в которых заинтересован Китай, Иран, Судан, Саудовская Аравия, Афганистан, среднеазиатские республики и т. д. В то же время Пекин предпочитает дистанцироваться от развития политических связей с соответствующими элитами, стремясь не брать на себя стратегической ответственности. В результате во многих мусульманских странах в отношении долгосрочных целей китайской внешней политики все более явственно усиливаются подозрительность и раздражение.
Но объективное снижение американского влияния в исламском мире вовсе не означает, что автоматически происходит усиление воздействия России, ЕС или Китая. При всем своем неприязненном отношении к США и Пекин, и Москва достаточно часто рассматривают отношения с ключевыми региональными игроками в исламском мире как тактическую разменную карту в большой глобальной игре, а также для обеспечения своей внутренней социально-экономической стабильности.
Суть этого предупреждения: израильские действия препятствуют реализации американской стратегии на Ближнем Востоке; поэтому либо вы (правительство Нетаньяху) измените свою политику, либо мы предпримем соответствующие меры, чтобы найти новых политических партнеров в Израиле.
В марте нынешнего года прозвучало сенсационное заявление командующего Центральным командованием США Д. Петреуса, которое вызвало широкий резонанс и внутри американской элиты США, и во всем мире. Это заявление можно рассматривать как самое серьезное предупреждение за последние десятилетия израильскому правительству. «Сохранение враждебности между Израилем и некоторыми из его соседей представляет собой неприкрытый вызов нашей способности отстаивать интересы США Гнев арабов в связи с палестинским вопросом ограничивает прочность и глубину партнерских отношений США с правительствами и народами в этом регионе».
В этом смысле стоит привести только два примера. Сразу после 20 января 2009 г. Белый дом стал активно привлекать в свою систему принятия решений влиятельных американских мусульман.
Как известно, администрация Б. Обамы с самого начала своей деятельности подчеркивает особую приоритетность отношений с исламским миром, стремясь переломить опасную тенденцию, которая сложилась в предшествующий период. И это не только политическое признание провала соответствующей стратегии администрации Буша. Судя по всему, значительная часть американского истеблишмента осознала, что рост глобального усиления ислама уже не остановить и необходимо найти новую долгосрочную парадигму взаимоотношений, прежде всего с набирающими вес умеренными фундаменталистами, выработать новые переговорные механизмы и способы с ними договариваться.
Более того, за последние четыре-пять лет все более явственно растет негативное отношение к внешней политике Вашингтона в регионе даже со стороны традиционно лояльных американских союзников, таких, как Саудовская Аравия, Египет, Марокко и т. д.
Даже несмотря на продолжительные сложные взаимодействия, наиболее сильные позиции среди глобальных игроков в исламском мире по-прежнему сохраняют Соединенные Штаты. Однако деградация американского влияния в мусульманском геополитическом ареале, которая ускорилась после 2003 года, продолжается, особенно с учетом тех военных и политических поражений, которые Вашингтон понес в таких точках, как Афганистан, Ирак, Йемен, Палестина, Иран.
Так сложилось, что на протяжении десятилетий ни один из ключевых глобальных игроков не был заинтересован в политической и экономической интеграции уммы. Самое яркое свидетельство этому история ОИК. Однако ситуация с взаимоотношениями между исламским миром и мировыми центрами в последнее время довольно существенно меняется.
В рамках глобального мусульманского сообщества сегодня взаимодействуют друг с другом три достаточно устоявшихся политических тренда, которые выражают в той или иной степени прагматичные правящие элиты (с уровнем совокупного влияния в 60 65% в рамках всей уммы), умеренные фундаменталисты (30 35%), радикалы крайние салафиты, такфиристы и т. д. (около 5%). Но именно умеренные фундаменталисты демонстрируют наиболее высокие темпы роста своего воздействия в исламском мире. И именно умеренный фундаментализм имеет значительные шансы сформировать религиозно-идеологическую основу для кристаллизации глобального исламского субъекта.
В настоящее время исламский мир не является на глобальной арене каким-либо единым политическим субъектом со своей долгосрочной стратегией и согласованными механизмами ее реализации. Умма это около 40 стран с мусульманским большинством, еще приблизительно 25 стран, где мусульмане составляют компактное меньшинство, это несколько сот влиятельных международных и региональных движений, это мусульманские общины практически во всех странах мира.
Перспективы его формирования в условиях мирового системного кризиса
Глобальный исламский субъект
Шамиль СУЛТАНОВ, президент Центра стратегических исследований «Россия Исламский мир»
Последние 5 выпусков
29 Января: 25 Января: 24 Января: 21 Января: 21 Января: 18 Января: 17 Января: 14 Января: 13 Января: 10 Января:
сегодня 05 февраля 2013
Политический журнал - ТЕМА НОМЕРА - Глобальный исламский субъект
Комментариев нет:
Отправить комментарий